You were the angel of my life, taught me to be free
Now I'm a stranger in your eyes, walls are closing in on me

So I say farewell, I'm yours forever
And I Always Will Be
Missing you, in my heart you are The One
And you Always Will Be

Hammerfall, "Always will be"


Послушайте эту песню. Она такая грустная, нежная и светлая. Услышав ее, мне захотелось стать ее адресатом. Полюбить кого-то бескорыстно и самоотверженно, исцелить его душу, дать ему силы, свободу, крылья... Наверное, поэтому мне так нравятся печальные, страдающие, одинокие герои. Когда-то я чувствовал себя таким, находил в себе много общего с лермонтовским Печориным. А теперь я сочувствую им и втайне мечтаю оказаться рядом, обнять и утешить. Втайне - потому что это желание кажется мне неправильным, не моим, женским... Я давно чувствовал на дне своей души какую-то женскую мягкость, но всегда боялся признаться в ней, выпустить ее. Для меня, сурового бунтаря, она стоит наравне со слабостью, смирением и покорностью, это щель в моем доспехе: из нее сочатся слезы и свет - и верный удар копья может пронзить мою душу насмерть.

Песня дала этой субличности имя и плоть. Девушка-ангел. Она шевелится в тесной клетке моей груди, пытаясь расправить крылья - но я боюсь ее выпускать. Боюсь, что она ассимиллирует мой разум, и я стану слабым и покорным, потеряю контроль. Вдруг она настолько добрая, что раздаст все мои силы, всего меня, и от меня ничего не останется... Вдруг она заставит меня - безо всякого насилия, одним движением крыла, одним своим солнечным взглядом, под которым таешь - измениться, стать женственным и уступчивым. Меня же перестанут уважать и будут только любить, а я... я этого боюсь. Я не хочу себе преданных паладинов! И меня не хватит на всех страждущих, которые ко мне потянутся...
Я боюсь стать ею.

Еще недавно, когда мой характер обладал гораздо большим постоянством, у руля была девушка - но совершенно другая. Стерва, оторва, чертовка в латексе. Ее главной чертой была гордыня: она считала себя лучше и умнее других, презирала их и развлекалась, издевательски высмеивая всех, кто ей не нравился. Она была зла и остроумна, и точайшие острые шпильки летели направо и налево. Эдакий Скрябин в женском обличье. Но ее все ненавидели, поэтому в конце концов она спряталась в темном подземелье. Она просыпается и шелестит кожистыми крыльями, когда кто-то обращается ко мне в женском роде. Я испытываю к ней неприязнь, потому что ее проступки приносили мне боль, ненависть и презрение окружающих. Однако без нее я потерял способность писать замечательные сатирические пародии. Мне придется помириться с ней, если я хочу гармонии...
До Чертовки это был меланхоличный парень, блиставший умом, иронией, почерпнутой у Пратчетта, и некоторым пафосом. А до него - озлобленный на весь мир, мрачный и одинокий, глубоко страдающий романтический герой, который писал готичные стихи и мечтал тихо умереть во сне.

Сейчас все гораздо сложнее. Субличностей существенно прибавилось, они меняются в зависимости от того, с кем я общаюсь, чем занимаюсь, и даже просто от настроения. Их очень трудно разграничить, они слиты в один большой комок, из которого торчат руки, ноги, лица... Он слишком велик и разнороден, чтобы придать ему какой-то определенный облик и даже просто подобрать имя. Теперь я бесформенный и безымянный, и это довольно странно и неуютно. Человек нуждается в определенности, а я не знаю, что будет дальше... Чем я стану дальше.

—

Глупый, глупый Диб. Выпусти ангела из клетки. Она не паранормальная диковинка. Она причинит тебе вреда, она просто не способна. Ее душа тоскует по свободе, ее крылья мечтают о ветре. Ты видишь это нежное, печальное лицо, эти большие, бесконечно добрые глаза, исполненные света, тепла и любви? Она любит весь мир... она любит тебя. Почему ты так боишься этого слова? Почему ты боишься любви?..